Шоу на крови - Страница 66

Нечего пожилого человека волновать, не зная, что и как. Зато свидетель уже есть, на всякий случай. Соседка кивнула, что ж тут, дескать, непонятного… А в проеме двери показались два растерянных лица. «Знакомые» переглянулись. Их сценарий был сорван, они не успели еще сориентироваться.

Пай залаял.

— Фу, малыш, — сказала Вера. — Спасибо, тетечка Клавочка, до свидания! Может, позже еще зайду на чаек.

— Заходь, Верунчик, заходь. — И грузная соседка зашаркала к себе наверх. Успела еще услышать, как Вера Алексеевна весело сказала: «Ну что, будем чай пить?» И дверь в ее квартиру захлопнулась.

Продолжая весело и громко говорить что-то про чай и хороших гостей, Вера одной рукой быстро включила свет в прихожей, второй схватила Пая за загривок, втолкнула в ванную и закрыла. Чтобы не мешал разбираться с визитерами. А потемневшим взглядом в это время скользила по лицам отступивших в комнату мужчин, в секунду все про них поняла. Как обычно в минуту опасности, чувства обострились. Кровь ударила в голову: а если бы они Пая… Про себя не думала, хотя чуяла недоброе. Ничего, вы у меня сейчас попляшете.

Тот, что поближе, — квадратный, как комод, бывший борец, недалекий, флегматичный, ленивый и прожорливый, лет двадцати пяти. С ним проблем не будет. Наивных и простодушных, молодых и инфантильных легче подчинить. Второй постарше, это хуже, у носа и глаз пессимистические складки, взгляд недоверчивый. С ним будет справиться сложнее. Но остается надежда на неожиданность и на то, что привык подчиняться старшим по званию, ведь он явно бывший службист или охранник.

Вовчик был действительно осторожен. Постоянно угрюмый, он всегда все откладывал на черный день, потому его и прозвали Черный. Именно его как старшего предупредили: смотри, держи ухо востро с этой Лученко, не попадайся на ее гипнотические штучки. Мать Вовчика, его единственная на всю жизнь женщина, запрещала держать в доме кошек и собак. Ему нравилось потихоньку подкармливать бродячих, с ними он как-то оттаивал. Поэтому Вериного спаниеля не тронул. Паю повезло… Черный заслонил собой Генку по прозвищу Шкаф, чтобы Лученко не «гипнотизнула» его, нащупал за спиной дубинку. Ожидал от хозяйки какого-то замогильного речитатива типа «веки тяжелеют». Дверь она закрыла, вот и ладненько, а старуха соседка нам по барабану…

Вера замолчала, сделала специальную паузу, посмотрела в глаза двум парням повелительным взглядом, адресуясь больше к квадратному. Вот зашевелились губы у старшего, двинулось плечо. Упредить. Должно получиться.

Когда ей нужно было навести образ пламени, Вера всегда вспоминала своего любимого фантаста Шекли, его рассказ «Запах мысли». Очень помогало сразу создать яркий действующий образ. Есть! Она тоже, как и герой рассказа, стала большим пожаром. Разгорелась торжествующе, затрещала занавесками. Дунул из-за спины сквозняк, Вера выбросила вперед длинный гудящий язык пламени. Чувствуя страх посетителей, обдала их нестерпимым жаром, опалила брови. Приторно запахло горелой щетиной.

Парни, заметавшись, столкнулись лбами, опрокинули журнальный столик, с деревянным стуком покатилась по паркету выпавшая из рук дубинка. Старший рухнул на колени от столкновения со своим мощным напарником. В глазах ужас и растерянность. Вера облегченно выдохнула: получилось. Есть окошечко для внушения, и есть немного времени. Погасила пламя и набрала в грудь побольше воздуху.

— Смотреть мне в глаза! Руки опустить! Стоять спокойно! — послала приказ мощной звуковой волной, начальственно-уверенным густым голосом. — Не двигаться! В глаза!

Ее голос вибрировал, бил в уши. У квадратного глаза сразу остекленели, второй забеспокоился, растерялся, но его накрыла заразительная волна готовности к подчинению от его товарища. Оба застыли в характерной «восковой» позе. А Вера продолжала:

— Сесть обоим сюда, на диван, взяться за руки. Закрыть глаза. Вы сцепили пальцы рук изо всех сил и не можете их разжать без моего приказа. — Она решила еще больше усилить их связку, пусть один влияет своей внушаемостью на другого. Цепная реакция гипноза. — Закрыть глаза! Спать! Вы спите спокойно, глубоко, дыхание ровное, спокойное. Вы будете спать, пока я не разрешу проснуться. — Всесокрушающая властность, короткие приказные интонации, мегафонная сила.

Дело сделано. Спят.

Лученко дышала тяжело, но взгляд посветлел. Вот рассердили, мерзавцы. А ведь я их могла под горячую руку… Нет-нет, лучше об этом не думать. Мелькнувший жуткий образ двух почерневших трупов провалился куда-то в подсознание. Пусть живут. Сейчас я с ними поработаю. Дверца в настоящую вероготовность еще закрыта, ничего, скоро откроем. Несколько умелых коротких слов, точных интонаций — и можно внушить абсолютно все.

— Вы меня отлично слышите. Продолжаете глубоко спать. Между нами полное понимание. Верите мне. Вам хорошо, приятно. Можно открыть глаза, можно шевелить ногами и руками. Можно вспоминать. Вы можете все, только не расцепляются руки, и вы продолжаете спать.

Оба парня подняли веки. Зрачки расширены, видно — транс глубокий. Пошевелили руками, уселись поудобнее. Послушны каждому слову, каждой мысли, лица порозовели. Они сейчас живут в мире гипнотической галлюцинации, в мире внушенных значимостей. У широкоплечего красный лоб — это внушенный ожог, скоро пройдет.

Не спеша, стараясь не выбиться из ритма спокойного дыхания, Вера провела их обратно по дороге воспоминаний. Снимая слой за слоем, выяснила все, что хотела узнать. Перевоплотила их сначала в детей, заставила играть в игрушечных солдатиков. Наверное, со стороны было забавно наблюдать, как два здоровенных бугая сюсюкают. Но Вере не было смешно. Это нужно было для понимания — насколько послушны ее воле. Угаданная зависимость старшего от матери подсказала решение: они станут девочками. Отсроченное внушение. Сработает завтра утром, пусть сейчас спокойно доедут по домам, не привлекая внимания своим странным поведением.